Джон ткнул своей ручищей в небо, прямо в середину Южного Креста, и я увидел наверху четыре звездочки. Ничего особенного в них не было. Звездочки, каких тысячи. Просто им повезло в смысле расположения. Вот про них и насочиняли, сотни лет сочиняют стихи и песни.
ничто. Разумеется, он -- врач, но кого он лечил в последний раз и когда, кто знает врача
он еще читал лекции -- системный телефон samsung nx онон мобильный телефон samsung u900 ведь хороший общественник и лекции читал недурно, -- что-то
о гигиене на производстве, об охране материнства и младенчества. .. Но какое это имеет теперь значение?
Раскуривая на ветру папиросу, он вдруг заметил, что его большие, крепкие руки дрожат. И вкус папиросы -- хорошей, высшего сорта папиросы --показался ему неприятным, словно попахивало горелой тряпкой.
несомненно готовился к тому, чтобы погубить Баркана.
Тимофеевы не могли жить, чтобы кому-то не помогать. Селинов стряпать не умел, мог приготовлять нечто вроде котлет, которыми он кормил всех из месяца в месяц. Но гости приезжали и уезжали, а Тимофеевым деваться от котлет было некуда.
В комнате теоретиков давно не собирались. Еще держался застарелый запах курева. Блестели рыжие грифельные доски. Он уселся верхом на стул, лицом к маленькой кафедре и председательскому столику, за которым обычно, запустив руки в свою шевелюру, сидел Дан.
Так недоречно стусонуло його тiєю хвилею, так пiддало пiд ребра - навiть апендицит не витримав. Ще й зараз Ягнич почувається нiяково перед капiтаном: сконфузивсь!
На улице было светло и пусто. В такую рань улицы становятся широкими. Пока не появятся люди и машины. Он шел к автобусу. Ему нужно было торопиться. Ему нужно работать.
Погрози та нахвалки Мини Омельковича про те, як вiн викриватиме в районi бджолиного отамана, "iкс-плуата-тора", спершу викликають у Надьки насмiшкувату мiну, однак по якiйсь хвилi лице їй захмарюється 
По якiйсь хвилi Заболотний кидає через плече позирк у мiй бiк i, переконавшись, що я не дрiмаю, знов подає голос:
