- Вони, мабуть, надiються, що ми їх не зачепимо, пропустимо без бою, - мiркував телефонiст. - Десь, видно, загаялись, а тепер поспiшають на асфальт.
- С чего же не разгрызть, государь? Управимся. Петр сердито напомнил:
Сидить Ягнич пiд шатром виноградним, забиває з другом "козла". Грають мовчки, розмiрене, вперто.
- Якщо програєш, Гурiйовичу, - каже пiсля тридцятої партiї, потираючи руки, друг-механiк, - бути тобi на Арктичнiй. Давильня он тебе жде.
Не телефон samsung ego s9402 вiдгукуєтьсявiдгукується коды для телефона самсунг Ягнич на це; свої, не для розголосу, думки снуються. Була в нього тут одна знайома (правда, звати її не тьотя Мотя, а тьотя Клава, чи просто Клава-морячка), i ось не застав, доконали її дочка-алкоголiчка iз зятем. Вдова загиблого пiд час вiйни моряка (служив старшиною на сторожовiм катерi) й сама з неабияким стажем трудiвниця флоту, Клава потроху-потроху, та, одначе, щодалi поважнiше мiсце посiдала у свiтi Ягничевих думок.
- Вы что же, хотите поссориться с нашими производственниками? -- полюбопытствовал главный инженер.
- Услуга, касказать, за услугу.
- Загнул, загнул Долгин. Напустил дыму. Инженер-высоковольтник отозвался вполголоса:
- Да леший с ними, с кораблями! - усмехнулся Молчан. - Нам что так, что эдак голову в петлю.
Вынимая из карманов снедь, табак, примочки, мази, декохты, перескакивая с русского на немецкий, Резен рассказывал новости о воеводе Ржевском, о верфях, о крепости; потом вдруг хлопнул себя ладонью по лбу, закричал:
Минут через сорок Левин вдруг посмотрел на Верочку и сказал: -- Если я сказал -- идите, тактак коды для телефона самсунг это значит, что вы должны уходить, а не рассиживаться, как баронесса. У меня все прошло. Вы же медик, должны понимать.
20
-- "Букет", я -- "Ландыш",--деловито произнес голос из репродуктора,-- я -- "Ландыш", "Букет", "Букет", я-- "Ландыш". Четыре транспорта вышли из фиорда. Четыре больших транспорта.
День стоял осенний, весь в крапинах желтых, красных листьев, чаще всего кленовых, разлапистых. Над летящим шумным листопадом поднимался золотой шпиль Петропавловской крепости. В Ленинграде Лосев чувствовал себя стройнее и выше, хотя за последнее время в его любви к этому городу появился привкус обиды. Голубая керамика мечети зияла серыми щербинами. Стоило свернуть с проспекта - и появлялись дома облупленные, запущенные. Наметанный его глаз цепко подмечалподмечал коды для телефона самсунг давно не штукатуренные стены во дворах, переломанные узорчатые решетки, побитые кариатиды. Белые красавцы дома, любой из них был бы украшением Лыкова, выглядели дряхлыми, опустившимися. Блокада и война наложили на них неизгладимый отпечаток. Странное дело, - в Москве Лосев любовался новизной, радовался виду реставрированных особняков, растущей красе города, в Ленинграде же виделось прежде всего - утраченное, приниженность его все еще прекрасных ансамблей.
Не существует никаких правил для ведения дневников, тем не менее это был не дневник. Сам Любищев не претендовал на это. Он считал, что его книги ведут "учет времени".
Петр слушал разведчиков, стиснув ладони коленями, пригнув голову. Генерал-фельдмаршал Борис Петрович Шереметев, без парика, с шишковатой плешивой головой, в теплом, подбитом мехом камзоле, был рассеян, слушал охотников не слишком внимательно, вертел на пальце дорогой с бриллиантом перстень.
