Но едва он свернул в узкий переулочек, носивший название Якорного - оттого что здесь держал кузню якорный мастер Шестов, - как ему повстречалось печальное шествие, от которого тяжко заныло его сердце: скованные кандальными наручниками попарно и взятые все шестеро на тяжелый железный прут, шли, устрашая собою посадских и сбирая по обычаюобычаю сотовый телефон samsung x100 как прошить телефон samsung u600 милостыньку, пытанные боярином воеводою острожники. Несмотря на мороз, они шли в рубахах, ссохшихся от крови, чтобы видел народишко подлинность пытки, тяжело хромали и, дыша с хрипом, просили у православных христовым именем, кто чего может посострадать. Православные молчаливой толпой провожали пытанных и не жалели ни денег, ни калачей, ни сушеной рыбы.
- Я тоже. Да у меня и взять-то нечего. Я размышляла. Последний, самый деликатный, вопрос: - И... сколько же это будет стоить? - Очень дорого. По улыбке в день.
Явились сотрудники станции с поздравлениями. Принимали поздравления главным образом Саша и Нина, потому что Рейнгольд и Борисов были чем-то недовольны, шептались, заставляли Нину напаивать добавочные сопротивления, регулировать пружины. ..
Комиссию, приехавшую принимать автомат, возглавлял Потапенко. Заметив Нину, он издали приветливо помахал рукой:
- Ого, комбинезон, платочек. .. вас не узнаешь. И все?. . Подойти постеснялся! А когда она работала секретаршей, явно ухаживал - на машине катал, духи дарил.
- Поднеси ему, - сказал голос из тьмы. - Человек все же, не собака. - Собака-то лучше. Собака того не сделает, чего он хотел сделать. .. Всех бы нас перевешали.
- Нi, я здоровий.
- Лукавець, страж порядку. Не прозвисько, а дiйсне прiзвище таке. .. Ну, вперед, лейтенант! Дави стихiю!
- Буде виконано.
А сам сiдаєсiдає как прошить телефон samsung u600 просто на порозi.
-- Вот это безобразие! -- вырвалось у главного инженера. Лобанов, не отрываясь от бумаг, сообщил:
I по його цiй змордованостi, розгубленостi, зовсiм ранiш не властивiй йому, Дорошенко вiдчуває, що Яцубу справдi, видно, спiткало якесь нещастя. - Кажи, Григоре, що сталося. .. Разом подумаємо, якось дамо лад.
Когда ехали на подводах к селу, Милован, с которым Дзержинский сидел рядом, сочувственно сказал:
- А твой-то большак с горя малость свернулся. И покрутил пальцами возле лба. - Да уж, что уж, - неопределенно ответил Дзержинский и отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
Они не заметили, как подъехала машина, как поднялся по ступеням вышедший из нее большой человек, как приоткрылась дверь. Посредине комнаты на цыпочках стоял Мирон Ильич и, размахивая руками, декламировал:
